Габиева Ирина Алексеевна

Ветеран педагогического труда, сельский учитель с 50-летним стажем. Интересы: в юности спорт, самодеятельность; сейчас рукоделие, цветоводство, общественная деятельность.

Дети-бабочки…

Девочки и мальчики
Играют на лужайке,
На бабочек похожие,
В разноцветных майках.

Веселитесь, милые,
Резвитесь, пригожие,
Подольше не встречайтесь
С днями непогожими.

  Выпускникам 9 «А» класса 1999 года

Друзья мои, прекрасен ваш союз!
Вы с детства спаяны и дружбой и любовью,
Не нарушайте этих тесных уз —
И в жизни справитесь с любой бедою.
Жизнь коротка, но это вам пока, что не понять.
Вам кажется, что ей конца не видно.
Старайтесь же пореже вы друг друга обижать,
Чтобы потом вам не было бы стыдно.
За глупые и мелкие дела,
За недостойные поступки,
За то, что не исправить никогда…
И дай вам, если есть он, мудрый бог,
И силы, и ума, и страстного желанья добиться многого.
А мы, учителя, желаем в жизни вам
Всего лишь только доброго!

Настал сентябрь

(выступление на школьной линейке)

Настал сентябрь – прощанье с летом,
Немножко может быть, и жаль чего-то,
Но радость встреч с друзьями, школой, классом
Оставят ли спокойными кого-то?

Теперь взрослее вы на целый год.
Конечно, посерьезнее вы стали,
И хочется скорей вам на урок —
Ведь отдыхать за лето вы устали.

И пусть вам этот год учебы
Приносит радость, дарит интерес
Пусть обойдут вас все невзгоды!
Стремитесь к знаниям, которые несут вам множество чудес!

Незабываемое

Победный 45-й год застал нашу семью в городе Касли Челябинской области, удивительном по красоте озерном краю.
Мне было 12 лет, и я хорошо помню этот период: ожидание Победы, ее наступление. Это было, конечно, незабываемое время! Казалось, что все вокруг было пропитано этой, ни с чем несравнимой, энергией Победы. Даже в семьях, где были погибшие в боях, чувствовался какой-то подъем, появление надежды на лучшее. О войне и Победе написано много книг, создано множество замечательных фильмов, которые волновали, волнуют и, я думаю, всегда будут волновать людей.
Мне вспомнился случай из жизни нашей семьи в то напряженное военное время.
Однажды моя мама, Елена Михайловна, привела домой женщину (это было в конце 1943 или начале 1944 года), которая на вид была больна, одета очень легко. Помнится такая деталь: подошва одного из ботинок была подвязана тряпками, и узлы были поверху. Мама с сестрой своей, Клавдией Михайловной накормили женщину, напоили чаем, дали ей что-то из одежды, довольно долго беседовали с ней. Отогревшись, женщина ушла.
Из разговоров мамы и тетки я поняла, что женщина эта – немка. Ее муж, немецкий коммунист, незадолго до войны вынужден был с семьей уехать из Германии в СССР. Они поселились, как многие немцы, покинувшие родину, в Поволжье, в городе Энгельсе. Муж Марты Ивановны (так звали немку) работал, кажется, механиком на каком- то заводе. Подрастали сын и дочь. А сама Марта Ивановна преподавала немецкий язык в школе.
Все было не плохо до тех пор, как немецкие фашисты начали воевать. Когда гитлеровцы напали на Советский союз, немцев Поволжья решили выселить в районы, далекие от фронта, а некоторых мужчин отправили в какие-то спецколонии. Марта Ивановна сколько ни пыталась узнать о муже и подростке сыне – ответа не добилась. Плакала, ждала, надеялась. Сама же она с дочерью была привезена в числе других женщин, в Касли, их поместили в бывшем женском монастыре. Жилось им очень тяжело.
Через какое-то время Марта Ивановна опять пришла к нам, но теперь с дочерью Ильзой, которая была постарше меня. Очень красивая: волнистые густые волосы пшеничного цвета, а глаза удивительные – голубовато-зеленые. Такого цвета бывает у нас небо в солнечный летний день.
Они приходили к нам довольно часто. Моя мама поощряла их в этом: у нас был огород, корова, несколько куриц. Иногда на подсобном хозяйстве выделяли немного мяса конского. Это было в случаях вынужденного забоя, например: волк покусал лошадь. А иногда по спискам давали по нескольку килограммов зерна или гороха. Между прочим, из гороха делали муку. А лепешки и блины гороховые были очень вкусными. Помню, как однажды, мы с Ильзой, сидя на русской печи, а она у нас была очень большая, взбивали в глиняных горшках из сметаны сливочное масло. Это было перед каким-то праздником. В школе я учила немецкий язык, и, благодаря Ильзе, узнавала много новых слов.
Все мы следили за событиями на фронте. Вначале наши войска отступали. Слышать по радио: «…После упорных боев наши войска оставили город…» – было до слез обидно.
Но когда наши войска стали освобождать города и населенные пункты, всех охватывало радостное объединяющее чувство. Ильза с матерью разделяли наши чувства. Но и освобождение городов шло ценой гибели наших солдат. Тогда мы их называли только красноармейцами.
Я не помню точное время, но одна из наших соседок получила «похоронку». А надо сказать: когда приходила в чей-то дом эта печальная весть, все соседи откликались на это – приходили в осиротевший дом, принося гостинцы или какие-то подарочки, чтоб смягчить горе. Мы с мамой пришли к соседке. Все горько плакали, слышались причитания, раздирающие душу. А когда мы собрались уходить, соседка встала перед мамой и с какой-то отчаянной злобой закричала: «Вот, Лена, немцы мужа моего убили, а ты немок прикармливаешь!» А ведь и сама до этого относилась к этим немкам дружелюбно, подсолнухами угощала. Недаром говорится, что горе ослепляет, отнимает разум. Но ее конечно, можно было понять.
Марта Ивановна с дочерью перестали к нам ходить. Прошло какое-то время, мама послала меня к ним с бидончиком молока, мне с трудом удалось попасть на их территорию. Я нашла Марту Ивановну, от нее узнала, что Ильза болеет. На другой день бидончик висел на рябине под окном. Раза два-три мама сама туда к ним ходила, но вскоре их всех куда-то увезли. А потом и мы уехали.
С каких-то пор этот эпизод из времен войны стал вспоминаться мне, и я решила поискать наших случайных знакомых.
Давно умерла моя мама, наверное, и Марты Ивановны нет в живых – она была старше. Но, может, Ильза найдется? Из газет узнала, что в Челябинске есть какой-то центр, объединяющий немцев Урала. Написала туда, но, к сожалению, помочь они мне не смогли. Живы ли Ильза, и ее брат? Возможно, у них остались дети? Сколько горя и зла принесла всем война!

Памяти летчика Виктора Андреевича Парфенова,
участника Великой Отечественной войны,
погибшего около деревни Кадниково в апреле 1959 года.

Стоит средь леса обелиск…
Когда и кем поставлен он?
Военный летчик молодой
На мраморе красиво обрамлен.
Когда? В чей дом пришла беда?
До этих мест фронт не дошел.
Так почему же здесь, в лесу,
Военный летчик смерть нашел?
Об этом помнят, пожалуй, только старики,
Как падал дымный самолет с небес…
Потом узнали наши земляки о том,
Кто, погибая сам, от смерти многих спас.
А под Москвой ждала его семья:
Красавица-жена, да трое сыновей,
Беспомощная старенькая мать
И множество соседей и друзей.
Полусиротами остались сыновья,
Мать с горя умерла, жена стала вдовой…
Направив самолет на лес, он спас других людей, чужих детей,
И в памяти людской он навсегда Герой.

Брату

На вряд ли тебе помнится Ревда.
Война… Нам сахар мама сыпала
На стол по чайной ложке,
Был в супе вкус тушенки иногда,
А в основном сидели на картошке.

О жизни

Жизнь – интересный длинный путь,
Который измеряется не километрами – годами.
И все, что встретится не где-нибудь, а тут,
Произойдет не с кем-нибудь, а с нами.

 Один из тех, кто мальчишкой просился на фронт

В поэмах и сказах мы ищем героев,
Из песен мы их имена узнаем,
И лишь потому, что он рядом с тобою.
Героя не видим мы в друге своем.

В ночь на 1-е января 1926 года в деревне Кадниково, Сысертского района в семье Антона Гордеевича и Клавдии Афанасьевны Габиевых родился сын, которого назвали Иваном. Родители — крестьяне, поэтому очень рано привык к деревенскому труду их сынок, но и на игры со сверстниками оставалось время. Рано научился читать, отец любил слушать чтение сына, иногда даже книжки ему привозил.
Помнит Ваня Габиев, как появился в деревне трактор – все мальчишки захотели стать трактористами. Когда они увидели первый самолет — всем захотелось летать. 1941 год. Окончена семилетка. Куда идти учиться дальше? Где учат на шоферов и механиков? 22 июня – страшное известие: война! Деревня провожает мужчин на фронт. Пятнадцатилетний Иван Габиев с другом Николаем Загородских поехали в райвоенкомат. На требование, чтобы их взяли на фронт, услышали ответ: «Подкопите годков и силенок, а там посмотрим!»
С утра до ночи работали на уборке урожая, а осенью их повезли на лесозаготовки за Нижний Тагил. Мокли, мерзли, недосыпали, постоянно были голодными. Подбадривало то, что «на фронте нашим еще труднее…»
Потом их приставили помощниками мельника на Черданскую мельницу. Вместо ушедшего на фронт, мельником был старый больной дед. Мальчишкам пришлось таскать тяжелые мешки с зерном. Сразу заболели спина и живот. Мать делала всякие припарки, давала питьё от надсады. Постепенно привыкли, втянулись. Через 2 года в военкомат явился один Иван Габиев, так как Николай Загородских стал инвалидом на всю жизнь, попав в трансмиссию при ремонте.
Пожилой военком, поглядев на щуплого юношу, сказал: «Ну, куда тебя на фронт? Здесь много работы!» Тогда Иван поднял его, как мешок с зерном, донёс до двери (благо кабинет был небольшой!), поставил на ноги. Тот закричал: «Фу, ты, черт! Спину – то мне нарушил!» Потом успокоился: «Значит, набрался сил? Ну, ладно, жди повестку».
В ноябре пришла повестка. Юноше не было 18 лет. Определили в танкисты. Учился несколько месяцев в Уктусе (сейчас военное училище), потом направили в Нижний Тагил на завод, где ремонтировали привезенные с фронта танки.
На фронт попадает в должности командира орудия танка Т-34 в звании сержанта. 32-ю танковую бригаду отправили на Прибалтийский фронт.
7 августа 1944 года в знаменитой танковой атаке под Шауляем (Литва) Иван Габиев был тяжело ранен. После нескольких полевых госпиталей его направили в Свердловский госпиталь № 414, откуда он возвратился домой в январе 1945г. 1 января ему исполнилось 19 лет. Инвалид с тяжёлым ранением. Правая рука на привязи. Врачи сказали, что она постепенно высохнет, надо учиться всё делать левой рукой. Иван с этим не согласился и начал сам разрабатывать искалеченную руку, причем жестокими методами. Зажимал в двери неподвижную руку и раскачивал суставы локтя и плеча. Вся рубашка, как он вспоминал впоследствии, была мокрой от слез: боль страшная, но он надеялся оживить суставы. От инвалидной пенсии отказался, считая, что страна и так очень слаба, чтобы кормить 19-летнего парня. Через какое-то время рука стала чувствовать, на 180° разогнуть её не удалось. Пальцы пришлось разрабатывать по-другому: мать продала телку и купила сыну баян. В течение длительного времени освоил ноты, смог играть довольно сложные вещи, в том числе Полонез Огинского. Пальцы стали послушными, правда, рука быстро уставала.
В это же время поступил учиться в педучилище, работая учителем начальных классов Кадниковской восьмилетней школы.
Удивительная способность добиваться цели помогла ему, кроме педучилища, закончить факультет математики в учительском институте, а еще позднее Иван Антонович закончил Свердловский Пединститут, получив Диплом преподавателя физики и основ производства средней школы. Несколько лет он возглавлял Кадниковскую восьмилетнею школу, а в 1968г решением бюро Сысертского райкома партии переведён директором Октябрьской средней школы № 18. В первые же дни пребывания в новой школе, он поставил цель: добиться, чтобы дети учились в одну смену. Это стоило большого напряжения, сил, но школа в 1978 году стала работать в одну смену. К сожалению, в обновленной школе Ивану Антоновичу работать не пришлось: не выдержало здоровье.
Всю жизнь он вёл большую общественную работу, постоянно избирался народным депутатом, пользовался уважением учеников, их родителей, коллег по работе.
До сих пор вспоминают его бывшие ученики, как он интересно вёл уроки, а когда писал на доске — правую руку поддерживал левой. Несколько его выпускников стали учителям начальных классов и математиками.
Сохранилось письмо от Л. Зыряновой, в котором она приводила отрывок из чьего-то стихотворения:

«Ребятишки слушают урок,
Удивленно вскинуты ресницы.
Будто вдруг раздался потолок
И кружат над партами жар-птицы…
… Слушают учителя ребята,
Жажда ненасытная в глазах.
Подрастут, на плечи все заботы примут,
На большую высоту уральский край подымут.
Их отцы умели воевать. Сыновья сумеют потрудиться…
Реют, реют над столами золотые птицы.

Иван Антонович, это стихотворение о Вас. Я помню, как вы интересно рассказывали на уроках. Ваши рассказы вызывали в нас прекрасные мечты о будущем. И пусть далеко не всё сбылось, но детские мечтания не забылись».
1976 год.
Коллега по работе Леонид Степанович Батенев, наш признанный местный поэт, много писал в своих стихах о школе, о детях, об учителях. Несколько стихотворений он написал своему другу Ивану Антоновичу.

… У него, видно, доля такая:
Детям словом и делом помочь.
Это он сможет, глаз не смыкая.
Просидеть над тетрадями ночь.
Ненасытен духовною пищей.
Одержимо старается впрок.
Каждый день что-то новое ищет,
Чтоб осмысленней вышел урок.
Не боится дождей и буранов…
Весь в делах, начиная с утра.
Потому так и тянется рьяно
И несётся за ним детвора.
Или, если, допустим, попроще,
Всё сказать напрямик, не тая:
Он ей первый на свете помощник,
Справедливый и главный судья.

Удивительно меткую характеристику Ивану Антоновичу даёт в своём высказывании бывшая директор Никольской средней школы Эмма Константиновна Сазонова: «Он всегда пользовался большим авторитетом у всех нас, на всё имел собственное мнение, умел его отстаивать. Внешняя красота, тактичность, остроумие, умение быть галантным делали его просто неотразимым. По-моему, мы были все в него чуть-чуть влюблены, во всяком случае, его отсутствие на совещаниях, как и его появление на них, всегда были заметны. Он всегда заходил с какими-нибудь шутками, прибаутками… Но, конечно, он не только шутил, в серьезных вопросах всегда можно было с ним посоветоваться. Он не боялся возражать начальникам, даже партийные боссы с ним не спорили…»
Наверное, таким он помнится всем, кто знал Ивана Антоновича: «Энергичный, жизнерадостный, аккуратно одетый, всегда в костюме, красиво причесан, с чуть-чуть прищуренными весёлыми глазами» — это говорила Галина Михайловна Потапова, учитель истории Октябрьской школы. А вот ещё её высказывание: «… Искренне радовался, что семинар прошел удачно… Приятно было приезжать в институт усовершенствования учителей. Нас представляли как педагогов одной из лучших школ Свердловского района».
В семье Габиевых знали и вполне мирились с тем, что на первом месте у папы — работа, на втором семья, деток своих он очень любил и уже мечтал о внуках, а на третьем — всё остальное.
Но слишком мало дано было прожить ему на свете — всего 52 года! Никто никогда не слышал от него никаких жалоб, и смерть его многих удивила — не верилось: насколько он был жизнелюбивый человек, всему мог удивляться, радоваться.

«В разгар зимы иль в звоне лета.
Изжить могли любой изъян
А сколько песен было спето
В зеленой роще под баян!
С тобою было как-то просто
Любое дело затевать…
Теперь хожу лишь на погост я
Обо всём об этом вспоминать… »
1985 г.

Любимым праздником ветерана войны был День Победы – 9-е мая. На знамени Победы есть и его кровь.
Теперь у бывшего танкиста пять внуков и 3 правнучки. Все они знают его, к сожалению, только по фотографии.